О боже слушал внимательно. Казалось, он был готов верить всему. У Сьюзен никогда не
было подобного слушателя, и она не преминула сообщить ему об этом.
     - Думаю, все дело в том, что у меня напрочь отсутствуют какие-либо зачаточные
знания, - пожал плечами о боже. - Вероятно, потому, что я не был зачат.
     - Ну, в общем, примерно так обстоят дела, - подвела она итог долгому рассказу. - Как
видишь, физические характеристики я не унаследовала... Просто смотрю на мир несколько
по-другому, и все.
     - Как?
     - Для меня многих барьеров не существует. Например, вот таких.
     Сьюзен закрыла глаза. Она всегда чувствовала себя лучше, если не видела, что делает. В
противном случае часть ее разума продолжала бы настаивать на том, что подобное невозможно.
     Она ощутила лишь холодок и легкое покалывание.
     - Ну, что я только что сделала? - спросила она, не открывая глаз.
     - Э... ты провела рукой сквозь стол, - ответил о боже.
     - Вот видишь?
     - Гм... полагаю, большинство людей на это не способны?
     - Конечно!
     - Кричать вовсе не обязательно. У меня очень мало опыта общения с людьми. Как
правило, мое общение с ними начиналось вскоре после того, как в их комнаты заглядывало
утреннее солнце. И по большей части они желали одного: чтобы земля немедленно разверзлась
и поглотила их. Люди желали, разумеется, а не комнаты.
     Сьюзен откинулась на спинку стула. Крохотная часть мозга сейчас тихонько твердила ей:
"Стул есть, он настоящий, на нем можно сидеть..."
     - И это еще не все. Я могу помнить то, чего еще не было.
     - А разве это так плохо?
     - Конечно! Потому что я не знаю... Послушай, я как будто подглядываю за будущим
сквозь замочную скважину. И вижу только отдельные кусочки, но что они означают, не
понимаю. Эти самые кусочки начинают складываться, только когда я прибываю, так сказать,
непосредственно на место.
     - Да, тут возможны некоторые проблемы, - вежливо заметил о боже.
     - Ха, уж поверь мне! Самое мучительное - это ждать. Ждать и видеть: вот один кусочек
ушел в прошлое, вот другой... То есть я не помню о будущем ничего полезного - только
туманные намеки, которые не имеют смысла, пока не становится слишком поздно. Слушай, ты
уверен, что не знаешь, почему и как оказался в замке Санта-Хрякуса?
     - Уверен. Я только помню... знаешь такой термин: "бестелесный разум"?
     - Конечно.
     - Хорошо. Ну а теперь попытайся представить бестелесную головную боль. И вдруг -
бац! - я лежу на спине и вижу вокруг много-много какого-то белого порошка, которого не
видел никогда прежде. Полагаю, объяснение тут простое. Тебе нужно возникнуть - и ты
возникаешь. Где-то. Где угодно.
     - Не совсем... И возникаешь ты именно там, где нет того, кто, по идее, должен был там
существовать... - пробормотала себе под нос Сьюзен.
     - Что-что, прости?
     - Ты возник в отсутствие Санта-Хрякуса, - пояснила Сьюзен. - Да, разумеется, сейчас
страшдество, Санта-Хрякус должен разносить подарки, дома его в это время не застанешь, но
его не было там вовсе не потому, что он был где-то в другом месте, а потому, что его больше
нигде не было. Даже его замок начал исчезать.
     - Эти воплощения-перевоплощения такая запутанная штука, - вздохнул о боже. - Но я
постараюсь разобраться, обещаю.
     - Большинство людей... - начала было Сьюзен и вдруг вздрогнула. - О нет. Что он
делает? ЧТО ОН ДЕЛАЕТ?!
     
     - НУ ЧТО Ж, ПОЛАГАЮ, РАБОТА ВЫПОЛНЕНА НА ОТЛИЧНО.
     Сани с грохотом мчались по небу над заледенелыми полями.
     - Гм-м, - произнес Альберт и шмыгнул носом.
     - ТАКОЕ ТЕПЛОЕ ЧУВСТВО ВНУТРИ... КАК ОНО НАЗЫВАЕТСЯ?
     - Изжога!
     - Я УЛОВИЛ В ТВОЕМ ГОЛОСЕ НОТКИ НЕУМЕСТНОЙ СВАРЛИВОСТИ ИЛИ МНЕ
ПОКАЗАЛОСЬ? - спросил Смерть. - ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ ОЧЕНЬ ПЛОХО, АЛЬБЕРТ, И Я
ЛИШАЮ ТЕБЯ ЗАСАХАРЕННОГО ПОРОСЯЧЬЕГО ХВОСТИКА.
     - Мне не нужны подарки, хозяин, - произнес Альберт и тяжело вздохнул. - За
исключением одного. Очнуться и увидеть, что все идет как прежде. Ты же знаешь, стоит тебе
начать что-то менять, как случается такое...
     - НО САНТА-ХРЯКУС МОЖЕТ ИЗМЕНЯТЬ. МОЖЕТ ДАРИТЬ ЛЮДЯМ ЧУДЕСА И
РАДОСТЬ. И ВЕСЕЛО СМЕЯТЬСЯ. ХО. ХО. ХО. САНТА-ХРЯКУС, АЛЬБЕРТ, УЧИТ
ЛЮДЕЙ СМЫСЛУ СТРАШДЕСТВА.
     - То есть тому, как забивать весь скот, чтобы хватило еды на зиму?
     - Я ГОВОРЮ ОБ ИСТИННОМ СМЫСЛЕ...
     - А, понял. Тому бедняге, что нашел в своей похлебке странный боб, рубим голову и тем
самым возвращаем лето?
     - НЕ СОВСЕМ, НО...
     - Тому, как загонять зверя, приносить потом его внутренности в жертву, стрелять из
луков по яблоням и тем самым разгонять злые тени?
     - В ЭТОМ ЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ СМЫСЛ, НО...
     - Или разводить огромный костер, чтобы намекнуть солнцу: мол, хватит прятаться за
горизонтом, пора вставить и приступать к работе?
     Пока кабаны перелетали через горный хребет, Смерть молчал.
     - ТЫ ГОВОРИШЬ СОВСЕМ НЕ О ТОМ, АЛЬБЕРТ, - наконец сказал он.
     - Но я не знаю, в чем еще может состоять настоящий смысл страшдества.
     - ДУМАЮ, ТЫ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ МНЕ НАЙТИ ЕГО.
     - Тут все вертится вокруг солнца, хозяин. Белого снега, красной крови и яркого солнца.
     - НУ ХОРОШО. САНТА-ХРЯКУС МОЖЕТ НАУЧИТЬ ЛЮДЕЙ НЕНАСТОЯЩЕМУ
СМЫСЛУ СТРАШДЕСТВА.
     Альберт презрительно сплюнул:
     - Ха! " Как было бы приятно, если бы все были приятны", да?
     - ЕСТЬ И БОЛЕЕ НЕЛЕПЫЕ БОЕВЫЕ КЛИЧИ.
     - О боги, о боги, о боги?
     - ИЗВИНИ...
     Смерть достал из-под плаща жизнеизмеритель.
     - АЛЬБЕРТ, РАЗВОРАЧИВАЙ САНИ. ДОЛГ ЗОВЕТ.
     - Который?
     - СЕЙЧАС БЫЛО ВЫ УМЕСТНЕЕ ПОЗИТИВНОЕ ОТНОШЕНИЕ. БОЛЬШОЕ
СПАСИБО.
     
     - Поразительно, - пробормотал Чудакулли. - У кого-нибудь есть еще карандаш?
     - Эта тварь и так уже сожрала целых четыре штуки, - сказал профессор современного
руносложения. - И щепочки не оставила. Ты же знаешь, мы покупаем карандаши на свои
деньги.
     Тема была болезненной. Как и любой другой человек, ничего не смыслящий в экономике,
Наверн Чудакулли приравнял "надлежащий финансовый контроль" к подсчету канцелярских
скрепок. Даже старшие волшебники должны были представить огрызок карандаша, чтобы
получить новый из запертого ящика под столом аркканцлера. Разумеется, огрызки карандашей
вечно куда-то деваются: их выбрасывают, теряют или они бесследно пропадают - поэтому
волшебники были вынуждены тайком убегать из Университета и покупать новые карандаши на
собственные деньги.
     Однако истинная причина нехватки карандашных огрызков сидела сейчас перед ними. С
сочным хрустом дожевав карандаш, она плюнулась резинкой в казначея.
     Думминг Тупс торопливо делал какие-то записи.
     - Думаю, все происходит следующим образом, - сказал он. - Мы имеем дело с
персонификацией сил, как и говорил Гекс. Но срабатывает это только в том случае, если сила...
логична. - Он судорожно сглотнул. Думминг свято верил в логику и в существующих
обстоятельствах с крайней неохотой использовал данный термин.
     Я не имею в виду, что существование пожирателя носков логично, но... в какой-то мере
оно оправдано... Такова рабочая гипотеза.
     - Немного смахивает на легенды о Санта-Хрякусе, - заметил Чудакулли. - Для детей
лучшего объяснения и не придумаешь, верно?
     - А что такого нелогичного в существовании гоблина, который приносит мне огромные
мешки с деньгами? - с мрачным видом спросил декан.
     Чудакулли скормил похитителю карандашей очередной карандаш.
     - Ну... во-первых, ты никогда не получал словно бы из ниоткуда большие суммы денег,
а тут нужна правдоподобная, объясняющая это явление гипотеза. И во-вторых, все равно тебе
никто не поверит.
     - Ха!
     - Но почему это происходит именно сейчас? - спросил Чудакулли. - Смотрите-ка, эта
пташка сидит у меня на пальце! У кого-нибудь есть еще карандаш?
     - Эти... силы существовали всегда, - продолжил Думминг. - Я имею в виду, носки и
карандаши исчезали всегда. И весьма таинственным образом. Но почему пожиратель носков и
похититель карандашей вдруг персонифицировались? Боюсь, у меня нет ответа на этот вопрос.
     - Значит, его нужно найти, - твердо произнес Чудакулли. - Мы не можем допустить,
чтобы так продолжалось и дальше. Слабоумные антибоги, и всевозможные твари возникают
только потому, что люди о них думают? Так можно насоздавать кого угодно. А если
какой-нибудь идиот вдруг подумает, что должен существовать бог несварения желудка?
     " Динь-динь-динь "
     - Э... кажется, он уже подумал, сэр, - сказал Думминг.
     
     - В чем дело? В чем дело? - взволнованно спрашивал о боже, схватив Сьюзен за плечи.
     Они показались ему чересчур костлявыми.
     - ПРОКЛЯТЬЕ, - выругалась Сьюзен.
     Она оттолкнула о боже и схватилась руками за стол, пытаясь скрыть лицо.
     Наконец, благодаря самообладанию, которое она воспитала за последние несколько лет,
ей удалось вернуть нормальный голос.
     - Он выходит из роли, - пробормотала она в окружающее пространство. - Я чувствую
это. И на его место затягивает меня. Зачем он все это делает?
     - Понятия не имею, - ответил о боже, поспешно отступая. - Э... знаешь, перед тем как
ты отвернулась, мне вдруг показалось, что у тебя глаза накрашены очень темными тенями...
Только они не были накрашены...
     - Послушай, все очень просто, - пожала плечами Сьюзен, поворачиваясь к нему лицом.
Она почувствовала, что ее прическа, реагируя на волнение, начала изменяться. - Знаешь, что
такое наследственность? Голубые глаза, торчащие зубы и так далее. Так вот, в моей семье эта
наследственность - Смерть.
     - Как и в любой другой... - неуверенно произнес о боже.
     - Просто заткнись и не мели чушь, - перебила его Сьюзен. - Я не имею в виду смерть.
Я имею в виду Смерть с большой буквы. Я помню то, что еще не произошло, я МОГУ ВОТ
ТАК ГОВОРИТЬ, могу вот так вышагивать, и... если он отвлекается на что-то, я выполняю его
обязанности. А он периодически отвлекается. Не знаю, что именно случилось с настоящим
Санта-Хрякусом, и не понимаю, почему дедушка исполняет его обязанности, но мой дедушка...
Он мыслит очень своеобразно, и у него... нет умственной защиты, как у нас. Он не умеет
забывать, не может игнорировать. Он воспринимает все буквально и логически и честно не
понимает, почему данный подход не всегда срабатывает...
     О боже был явно ошеломлен.
     - Послушай, к примеру, вот как бы ты поступил, если бы нужно было всех
накормить? - спросила она.
     - Я? Ну... - О боже на мгновение задумался. - Думаю, прежде всего нужно было бы
построить эффективную политическую систему, продумать надлежащее распределение и
возделывание пахотных земель, а потом...
     - Да, да. А он бы просто взял и дал людям еду. Всем до единого.
     - О, понятно. Очень нецелесообразно. Ха, это так же нелепо, как поговорка, будто бы
голых можно одеть, дав им одежду.
     - Да! То есть нет! Конечно нет. Я имею в виду, что нужно... ну, ты сам понимаешь, что я
имею в виду!
     - Да, конечно.
     - А он - нет.
     Что-то с грохотом упало рядом с ними.
     Из пылающих обломков кареты всегда выкатывается одинокое горящее колесо. Перед
комедийным актером, участвующим в нелепой погоне, всегда появляются два человека,
несущие огромное стекло. Некоторые условности настолько сильны, что эквивалентные им
события происходят даже на тех планетах, на которых в жаркий полдень камни начинают
плавиться и закипать. Когда уставленный посудой стол рушится, из его обломков выкатывается
одна-единственная таинственным образом уцелевшая тарелка и крутится на месте до полной
остановки.
     Сьюзен и о боже дождались, когда тарелка закончит крутиться, а потом перевели взгляды
на огромную фигуру, лежавшую среди останков составной фруктовой вазы.
     - Он... появился ниоткуда, - прошептал о боже.
     - Правда? Ну не стой же как истукан, лучше помоги его поднять.
     Сьюзен попыталась откатить в сторону гигантскую дыню.
     - Эта гроздь винограда у него за ухом...
     - Ну и что?
     - Я даже думать не могу о винограде...
     - Кончай, а!
     Вместе им удалось поднять незнакомца на ноги.
     - Тога, сандалии... он очень похож на тебя, - задумчиво произнесла Сьюзен, глядя на
пошатывающуюся жертву фруктового падения.
     - У меня тоже было такое зеленое лицо?
     - Почти.
     - Здесь... где-нибудь есть уборная? - спросила фигура, едва шевеля губами.
     - Кажется, нужно пройти под вон ту арку, - ответила Сьюзен. - Но я слышала, там не
слишком чисто.
     - Это не слух, это прогноз, - мрачно ответил толстяк и поспешил прочь. - Прошу вас,
приготовьте мне стакан воды и отыщите где-нибудь желудочный уголь.
     Они проводили незнакомца взглядами.
     - Твой друг? - поинтересовалась Сьюзен.
     - Кажется, бог несварения желудка. Послушай... по-моему, я кое-что вспомнил. Из
жизни до моего нынешнего воплощения. Конечно, это может прозвучать глупо...
     - Говори.
     - Зубы, - сказал о боже. Сьюзен задумалась.
     - Ты помнишь какую-то нападающую на тебя очень зубастую тварь? - наконец
предположила она.
     - Нет, просто... ощущение зубастости. Вероятно, это ничего не значит. Я, как о боже
похмелья, видел куда более страшные вещи.
     - Просто зубы... - вдруг произнесла Сьюзен. - Много зубов, но не страшных. Просто
очень много маленьких зубов. Почти... печальное зрелище.
     - Да! Но как ты догадалась?
     - Возможно, я вспомнила, что в будущем ты будешь рассказывать мне об этом. Не знаю.
А большой светящийся желтый шар?
     О боже нахмурился.
     - Нет, - сказал он. - Боюсь, тут я помочь не смогу. Просто зубы. Ряды и ряды
маленьких зубов.
     - Ряды я не помню, - призналась Сьюзен. - Просто я почувствовала... что зубы имеют
очень важное значение.
     - Ха, вы еще не знаете, на что способен клюв! - воскликнул ворон, успевший уже
осмотреть уцелевшую и уставленную яствами часть стола и содрать с одной из банок крышку.
     - Что там у тебя? - устало спросила Сьюзен.
     - Глазные яблоки, - похвастался ворон. - О да, волшебники знают толк в еде. Тут
всего хватает, можешь мне поверить.
     - Это оливки, - хмыкнула Сьюзен.
     - На сливки совсем не похоже, - возразил ворон. - Тебе меня не одурачить.
     - Это такие фрукты! Или овощи! Ну, или вроде того...
     - Уверена? - Ворон смотрел одним глазом на банку, а другим подозрительно уставился
на Сьюзен.
     - Да!
     Ворон снова закрутил глазами.
     - Вдруг стала знатоком глазных яблок?
     - Да ты сам посмотри, тупая птица, они же зеленые!
     - Ну, может, это очень старые глазные яблоки, - возразил ворон. - Иногда они
становятся такими...
     - ПИСК, - сказал Смерть Крыс, доедая кусок сыра.
     - И совсем я не тупой, - продолжил ворон. - Вороны обладают исключительным
разумом, а некоторые лесные виды так умело используют подручные средства!
     - А ты, значит, заделался знатоком воронов? - огрызнулась Сьюзен.
     - Мадам, я сам...
     - ПИСК, - снова подал голос Смерть Крыс. Они повернулись: скелетик тыкал лапкой в
свои серые зубки.
     - Зубная фея? - спросила Сьюзен. - Что с ней?
     - ПИСК.
     - Ряды зубов, - повторил о боже. - Просто ряды, понимаешь? Кстати, кто такая эта
зубная фея?
     - О, нынче ее часто можно встретить, - сказала Сьюзен. - Вернее, их. Они работают по
лицензии. Берешь лестницу, пояс для денег, клещи - и вперед, в ночное!
     - Клещи?
     - Если у зубной феи нет мелочи, она вырывает один или несколько зубов, чтобы не
нарушать отчетность. Послушай, зубные феи абсолютно безобидны. Я сама встречала парочку
из них. Очень работящие девушки. Они ни для кого не представляют угрозы.
     - ПИСК.
     - Надеюсь, дедушка не взялся выполнять и их работу тоже. О боги, даже подумать
страшно...
     - Они собирают зубы?
     - Зубная фея должна собирать зубы. Это же очевидно.
     - Зачем?
     - Зачем? Это их работа.
     - А куда они девают эти зубы?
     - Я не знаю! Просто забирают их и оставляют монетки, - сказала Сьюзен. - Что это за
вопрос: "Куда они девают зубы?"!
     - Просто интересно. Но, наверное, все люди это знают. И наверное, я полный дурак, раз
задаю такие глупые вопросы. Наверное, это общеизвестный факт.
     Сьюзен задумчиво посмотрела на Смерть Крыс.
     - Кстати... а куда они девают зубы?
     - ПИСК?
     - Говорит, что понятия не имеет, - перевел ворон. - Может, продают? - Он клюнул
очередную банку. - А как насчет этих? Смотри, какие красивые, сморщенные...
     - Это маринованные грецкие орехи, - рассеяно ответила Сьюзен. - Что зубные феи
делают с зубами? Что вообще можно сделать с таким количеством зубов? И... какой вред
способна причинить зубная фея?
     - Может, найдем какую-нибудь фейку и зададим эти вопросы ей? - предложил о
боже. - У нас есть время?
     - Время - это вообще не проблема, - усмехнулась Сьюзен.
     
     Есть люди, которые считают, что знания приобретаются. Добываются, как драгоценная
руда, из серых пластов невежественности.
     А есть люди, которые считают, что знания можно только вспомнить, - будто бы в
далеком прошлом существовал Золотой век, когда все было известно и камни подгоняли друг к
другу так плотно, что между ними нельзя было вставить лезвие ножа; и люди летали в
специальных летающих машинах, ведь земляные рисунки лучше всего видны сверху. Кстати, а
еще я читал о музее, в котором хранится карманный калькулятор, найденный под алтарем очень
древнего храма, ну, вы понимаете, о чем я, но правительство все замолчало и...
     Впрочем, возможной причиной тут может являться нежелание самих инопланетных
цивилизаций обнародовать правду о своих сомнительных контактах с людской расой.
     Неизвестным остается и то, почему большинство освоивших космические полеты
разумных рас, населяющих нашу вселенную, так страстно желают покопаться в грязном земном
белье, прежде чем осуществить формальный контакт. Как бы там ни было, представители
доброй сотни инопланетных рас посещали самые разные уголки нашей планеты (втайне друг от
друга), дабы по ошибке похитить в целях пристального осмотра и изучения других таких же,
как они, похитителей. Причем некоторые из вышеупомянутых представителей были похищены,
пока выжидали удобного момента, чтобы похитить пару других инопланетян, которые в это
время (по причине неправильного истолкования спущенных сверху инструкций) пытались
согнать в правильные круги домашний скот и надругаться над полями с полезными злаковыми
культурами.
     Сейчас планета Земля объявлена запретной территорией для посещения какими бы то ни
было инопланетными цивилизациями, и запрет этот будет действовать до тех пор, пока все
цивилизации не сравнят свои разведывательные данные и не выяснят точно, сколько настоящих
людей за это время они похитили. Согласно одной довольно мрачной и циничной теории, за все
это время был похищен только один настоящий человек - большой, волосатый и с громадным
размером обуви.
     
     Ну а Наверн Чудакулли был искренне уверен, что знания можно получить, только если
как следует наорать на человека, и частенько практиковал данный метод.
     Волшебники собрались за заваленным книгами столом в магической зале.
     - Сегодня как-никак страшдество, - с укоризной в голосе произнес декан, перелистывая
толстенный древний том.
     - Страшдество наступает в полночь, - возразил Чудакулли. - А работа пробудит в вас
здоровый аппетит.
     - Кажется, я что-то нашел, аркканцлер! - воскликнул заведующий кафедрой
беспредметных изысканий. - У Воддли, в его "Справошнике по основным богам". Тут много
говорится о ларах и пенатах.
     - О ларях и пеналах? А при чем тут они? - удивился Чудакулли.
     Истина, возможно, где-то рядом, но в головах у нас слишком много всякой ерунды.
     - Ха-ха-ха, - рассмеялся заведующий кафедрой.
     - Что - "ха-ха-ха"?
     - Очень удачная шутка, аркканцлер, - похвалил заведующий кафедрой беспредметных
изысканий.
     - Правда? - нахмурился Чудакулли. - А когда это я шутил?
     - Ну, начинается... - едва слышно произнес декан.
     - Ты хотел что-то сказать, декан?
     - Нет-нет, аркканцлер. Я нем как рыба.
     - Понимаешь, я подумал... Лары и пенаты - это домашние божества, ну, или были
таковыми. Кажется, они исчезли довольно давно. Отвечали за всякие домашние мелочи, типа
сундуков, кладовок, ларей и прочего... А у нас тут пеналов множество! Гм, ну да... в общем,
они были... маленькими духами дома, такими, например, как...
     Три волшебника с поразительной для них скоростью метнулись к заведующему кафедрой
и зажали ему рот ладонями.
     - Аккуратно! - закричал Чудакулли. - Болтун - находка для мелкого бога! Я ко всем
обращаюсь. Хватит с нас этого жирдяя с несварением желудка. Сколько он уже сидит в нашем
туалете? Кстати, а куда подевался казначей?
     - Тоже пошел в туалет, аркканцлер, - сообщил профессор современного руносложения.
     - Что? А тот толстяк?..
     - Да, аркканцлер.
     - Надеюсь, с казначеем все будет в порядке, - уверенно сказал Чудакулли. Что бы ни
происходило в университетской уборной, это происходило не с ним, а значит, и переживать по
данному поводу не стоило. - Но нам не нужны эти... как ты там их назвал, а, заведующий?
     - Лары и пенаты, аркканцлер, однако я не высказывал предположения...
     - Мне все ясно. Что-то нарушилось, и эти мелкие дьяволы начали возвращаться.
Осталось только понять, что именно нарушилось, и все исправить.
     - Как я рад, что все так удачно разрешилось, - съязвил декан.
     - Домашние божества... - задумчиво произнес Чудакулли. - Так, кажется, ты их
назвал, а, заведующий?
     Он открыл ящик в шляпе и достал трубку.
     - Да, аркканцлер. Здесь говорится, что они были местными духами. Следили за тем,
чтобы тесто поднималось и масло сбивалось правильно.
     - А карандаши они ели? И как насчет носков?
     - Они существовали еще во времена Первой империи, - пояснил заведующий кафедрой
беспредметных изысканий. - Тогда носили сандалии и тоги, больше ничего.
     - Ага, понимаю. В те времена люди были довольно отсталыми и носков не носили.
     - Совершенно верно. И это было за девятьсот лет до открытия Озриком Пеннициллием в
богатых графитом песках на далеком острове Сумтри низкорослого кустарника, который в
результате тщательной культивации...
     - Не надрывайся. Мы видим, что у тебя на коленях лежит энциклопедия, - перебил его
Чудакулли. - Осмелюсь сказать, с той поры жизнь несколько изменилась. Чтобы
соответствовать времени. Эволюция не стояла на месте. Раньше эти твари следили за тем,
чтобы тесто поднималось, а теперь жрут карандаши и носки, зато чистого полотенца как в те
времена, так и в эти днем с огнем не сыщешь...
     Откуда-то издалека донесся звон. Чудакулли резко замолчал.
     - Я сказал что-то не то? - Волшебники мрачно кивнули.
     - И я был первым, кто это заметил? - Волшебники снова кивнули.
     - Проклятье, но чистое полотенце действительно невозможно найти, когда оно...
     Что-то засвистело, и на высоте плеча мимо волшебников плавно скользнуло полотенце.
Вроде бы у него была добрая сотня маленьких крылышек.
     - Это было мое полотенце, - с укоризной в голосе произнес профессор современного
руносложения.
     Полотенце улетело в сторону Главного зала.
     - Теперь мы еще и полотенцевых ос имеем, - констатировал декан. - Просто
замечательно, аркканцлер.
     - Это в человеческой природе! - запальчиво воскликнул Чудакулли. - Когда что-то
идет не так, человек, естественно, придумывает существо, которое... хорошо, хорошо, я буду
осторожен. Я просто хотел сказать, что человек - существо мифотворческое.
     - И что это значит? - поинтересовался главный философ.
     - Это значит, что мы сами придумываем проблемы на собственные... - ответил, не
поднимая головы, декан. - В общем, на то, что придумываем.
     - Гм... прошу меня простить, господа, - вмешался в разговор Думминг Тупс, до сего
времени что-то задумчиво писавший. - Мы предполагаем, что эти существа откуда-то
возвращаются? И принимаем все вышесказанное за жизнеспособную теорию?
     Волшебники переглянулись.
     - А за какую же еще?
     - Очень даже жизнеспособная теория.
     - Да такой теорией войска можно вооружать!
     - Чем-чем? Теорией?
     - Ну, не одной ею, конечно. Должны быть консервы, приличные мечи, добротные
сапоги...
     - А это здесь при чем?
     - Меня не спрашивай. Это он начал говорить о войсках.
     - Может быть, вы заткнетесь? Все до единого! Никто никаких войск вооружать не
собирается!
     - А почему бы и нет? Им было бы приятно. в конце концов, страшдество приближается
и...
     - Послушайте, это просто фигура речи, понятно? Я имел в виду, что полностью с вами
согласен, но выразился красочно. Войска сами о себе позаботятся, а мы сейчас должны думать
о себе.
     - По-моему, очень эгоистичная точка зрения.
     - Ничего подобного!
     - Это все-таки наши войска...
     Думминг снова отключился. Вероятно, виной всему глубокие раздумья о делах мирового
масштаба, сказал он себе. А пока мозг думает о важном, язык, почувствовав свободу, мелет что
попало.
     - Я не верю в эту думающую машину, - заявил декан. - И никогда не верил. Тут
попахивает каким-то культом, а лично мне и оккультного хватает...
     - С другой стороны, - задумчиво произнес Чудакулли, - в этом Университете только
Гекс мыслит разумно и даже делает то, что ему говорят.
     
     Сани неслись по небу, взрезая снегопад.
     - Ничего не скажешь, веселая ночка выдалась... - пробормотал Альберт, крепко
держась за мешки.
     Полозья опустились на крышу дома рядом с Университетом, и кабаны, тяжело дыша,
остановились.
     Смерть снова посмотрел на жизнеизмеритель.
     - СТРАННО.
     - Снова предстоит поработать косой? - спросил Альберт. - Накладная борода и
веселый хохот не понадобятся? - Он огляделся, и сарказм сменился удивлением. - Эй,
неужели здесь кто мог помереть?
     Но кто-то явно умер, потому что на снегу рядом с санями лежал труп.
     Причем умер человек совсем недавно. Альберт, прищурившись, посмотрел на небо.
     - Падать неоткуда, а следов вокруг не видно, - сказал он, когда Смерть взмахнул
косой. - Откуда он взялся? Похож на стражника. Да его ж зарезали! Ничего себе, какая
глубокая рана!
     - Скверная рана, - согласился дух мужчины, глядя на собственное тело.
     Потом он перевел взгляд на Альберта и Смерть, и выражение шока на лице сменилось
выражением тревоги.
     - Они забрали зубы! Все! Просто вошли... и... нет, погодите...
     Очень быстро дух потерял очертания и растворился в воздухе, так и не успев договорить.
     - Что все это значит? - спросил Альберт.
     - У МЕНЯ ВОЗНИКЛИ СТРАННЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ.
     - Хозяин, ты видел значок на его рубахе? Точь-в-точь как зуб.
     - ДА, ПОХОЖ.
     - Откуда этот тип тут взялся?
     - ОТТУДА, КУДА МНЕ ДОРОГА ЗАКРЫТА. - Альберт посмотрел на загадочный
труп, а потом - на бесстрастный череп Смерти.
     - Я все время думаю о том, как мы вдруг столкнулись с твоей внучкой...
     - ДА.
     - Поразительное совпадение.
     - БЫВАЕТ.
     - Трудно поверить, смею заметить.
     - ЖИЗНЬ ПОЛНА СЮРПРИЗОВ.
     - И не только жизнь, как я понимаю, - покачал головой Альберт. - Сьюзен явно
заинтересовалась, верно? Даже вышла из себя. Не удивлюсь, если она начнет задавать вопросы.
     - ТАК ОБЫЧНО ПОСТУПАЮТ ВСЕ ЛЮДИ.
     - Но крыса ведь рядом. Не спускает с нее глазниц. И, наверное, сможет направить по
верной дороге.
     - ОН ШУСТРЫЙ КРЫСЮК.
     Альберт знал, что бороться бессмысленно. Победа все равно будет за хозяином. У Смерти
было идеальное лицо для игры в покер.
     - УВЕРЕН, ОНА ПОСТУПИТ РАЗУМНО.
     - Да, конечно, - пробормотал Альберт, возвращаясь к саням. - Поступать разумно -
ваша общая фамильная черта.
     
     Подобно многим другим трактирщикам, Игорь всегда держал под стойкой дубинку, дабы
успокаивать чересчур назойливых посетителей, появляющихся перед самым закрытием
заведения (и это несмотря на то, что "Заупокой" не закрывался никогда и никто из завсегдатаев
не мог вспомнить ни одного случая, когда Игорь отсутствовал бы на своем рабочем месте). Тем
не менее иногда ситуация становилась из рук вон плохой. Или из лап. Или из когтей.
     Выбранное Игорем оружие было не совсем обычным. Дубинка была окована серебром
(для борьбы с вервольфами), увешана головками чеснока (для борьбы с вампирами) и обмотана
отрезанной от одеяла полоской (для борьбы со страшилами). Ну а всем остальным хватило бы и
того факта, что дубинка была сделана из двухфутового куска мореного дуба.
     Игорь смотрел на окно. Стекло медленно покрывалось узорами. По какой-то непонятной
причине сегодня узоры больше напоминали трех выглядывающих из сапога щенят.
     Вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Он повернулся, схватил было дубинку, но тут же
разжал руку.
     - А... это ты, госпожа. Я не слышал, как открылась дверь.
     Дверь и не открывалась, потому что Сьюзен очень спешила.
     - Игорь, ты Фиалку давно не видел?
     - Зубную девушку? - Единственная бровь Игоря изогнулась, свидетельствуя о
происходящих внутри его головы раздумьях. - Пару недель не заходила.
     А затем Игорь заметил ворона, прятавшегося за полупустыми банками с орешками, и
рассердился не на шутку.
     - Госпожа, домашнее животное следует убрать, - сказал он. - Есть правило. Зверям,
птицам и прочим гадам запрещено здесь появляться, если они по первому же требованию не
могут превратиться в людей.
     - Да, но у некоторых из нас мозговых клеток куда больше, чем пальцев, - донесся голос
из-за банок.
     - А где она живет?
     - Госпожа, ты же знаешь, я не отвечаю на подобные вопросы...
     - ИГОРЬ, ГДЕ ОНА ЖИВЕТ?
     - Улица Симулянтов, рядом с багетной мастерской, - машинально ответил Игорь и
нахмурился, когда понял, что сказал. - Госпожа, тебе ведь известны правила! Меня нельзя
кусать, нельзя пить из меня кровь, нельзя прятаться за дверью и пытаться напугать меня! И
нельзя говорить со мной голосом своего дедушки! После такого я вообще могу запретить тебе
здесь появляться!
     - Извини, но мне крайне необходимо было это узнать, - сказала Сьюзен, краем глаза
наблюдая, как ворон, забравшись на полки с продуктами, пытается клювом снять крышку с
одной из банок.
     - А если одному из вампиров покажется, что неплохо было бы промочить горло? -
проворчал Игорь, однако дубинку опять убрал.
     Банка с маринованными яйцами громко брякнула. Сьюзен изо всех сил старалась не
смотреть в ту сторону.
     - Мы можем уйти отсюда? - спросил о боже. - Здесь столько алкоголя, что я начинаю
нервничать.
     Сьюзен кивнула и поспешила к двери.
     Игорь тяжело вздохнул и снова уставился на морозные узоры - какое-никакое, а
развлечение: Игорь не требовал от жизни многого. Спустя некоторое время до его ушей донесся
победный, хотя и несколько невнятный крик:
     - Ефть, ефть!
     Крик был невнятным потому, что ворон в своем клюве сжимал большое маринованное
яйцо.
     Игорь снова вздохнул и взял дубинку. Вероятно, ворону пришлось бы несладко, если бы
Смерть Крыс не укусил Игоря за ухо.
     
     - ЗДЕСЬ, - промолвил Смерть.
     Поводья натянулись так резко, что кабанов занесло.
     Задремавший было Альберт с трудом выкарабкался из кучи плюшевых медведей.
     - В чем дело? Что такое? В кого-нибудь чуть не врезались?
     Смерть молча указал вниз. Внизу простирались бескрайние заснеженные поля, и только
редкий огонек свечи в окне да засыпанные снегом крыши хижин указывали на то, что в этом
месте жили смертные.
     Альберт прищурился и увидел то, что привлекло внимание Смерти.
     - Какой-то старик бредет по снегу, - сказал он. - Судя по всему, собирал хворост. Не
слишком удачное время выбрал. Честно говоря, мне тоже все порядком надоело. Хозяин, я
уверен, ты сделал все, чтобы...
     - ТАМ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ. ХО. ХО. ХО.
     - Послушай, он в полном порядке, - ответил Альберт, хватаясь за поручень входящих в
пике саней. Внизу мелькнул свет - это старик открыл дверь заваленной снегом хижины. -
Смотри, его кто-то догоняет, и не с пустыми руками. Скорее всего, у старика будет удачная
ночь. Никаких проблем, мы можем...
     Светящиеся глазницы Смерти видели мельчайшие подробности происходившего.
     - ЭТО НЕПРАВИЛЬНО, - заявил он.
     - Ну вот, опять начинается...
     
     О боже в нерешительности остановился.
     - Почему ты не можешь пройти сквозь дверь? - спросила Сьюзен. - В трактире у тебя
неплохо получилось.
     - Там все было по-другому. Божественные качества появляются у меня только в
присутствии алкоголя. Мы постучали, она не отозвалась. В конце концов, есть же хорошие
манеры...
     Сьюзен пожала плечами и прошла сквозь трухлявую дверь. Она знала, что так поступать
не следовало. Каждым таким поступком она сокращала долю нормальности в своей жизни.
Рано или поздно она вообще забудет, зачем нужны дверные ручки, - как и дедушка.
     Впрочем, если задуматься, он никогда и не знал, зачем нужны дверные ручки.
     Она открыла дверь изнутри. О боже вошел и огляделся. На это не потребовалось много
времени. Комната была небольшой. Более того, она была выгорожена из комнаты, которая, в
свою очередь, также не отличалась большими размерами.
     - И здесь живет зубная фея? - удивился Перепой. - Немного убого, ты не находишь?
Все разбросано... А что это висит на веревке?
     - Это... предметы женской одежды, - ответила Сьюзен, просматривая валяющиеся на
шатком столике бумаги.
     - Не слишком большие, - заметил о боже. - И какие-то... тонкие...
     - Слушай, - произнесла Сьюзен, не поднимая взгляда, - воспоминания, с которыми ты
здесь появился... судя по всему, они были не слишком обильными, а?
     Сьюзен открыла красную записную книжку, и о боже с интересом заглянул через ее
плечо.
     - Я лишь несколько раз встречалась с Фиалкой, - сказала Сьюзен. - Кажется, она
куда-то передавала зубы и получала процент. Работа была не самой высокооплачиваемой. Ну,
знаешь, в объявлениях всегда пишут, что ты можешь "заработать $$$ в свободное время", а она
говорила, что жила бы гораздо лучше, если бы работала официанткой.... Ага, вот оно...
     - Что?
     - Она рассказывала, что нужные имена сообщают ей каждую неделю.
     - Что? Имена детей, у которых должны выпасть зубы?
     - Ага. Имена и адреса, - подтвердила Сьюзен, перелистывая страницы.
     - Невозможно в это поверить.
     - Извини, но ты - бог похмелья, верно? Смотри-ка, здесь даже записан зуб Твилы,
который выпал месяц назад. - Она улыбнулась, посмотрев на аккуратные строчки. - Она чуть
ли не выбила его себе, так ей нужны были деньги.
     - А ты любишь детей? - вдруг спросил о боже.
     Сьюзен бросила на него косой взгляд.
     - Только не в сыром виде. Люди вообще существа как существа. Погоди, погоди...
     Она пролистала еще несколько страниц.
     - Тут есть пустые дни, вернее, ночи, - сообщила она. - Смотри, последние несколько
ночей не отмечены. Никаких имен. А если вернуться назад на пару недель, то все заполнено и
внизу каждой страницы проставлена сумма, видишь? Это же... ненормально, согласен?
     На странице, соответствующей первой рабочей ночи на прошлой неделе (дальше
страницы пустовали), были записаны всего пять имен. Большинство детей инстинктивно знали,
что не стоит искушать судьбу, и только очень алчные или стоматологически недальновидные
подростки вызывали зубную фею в канун страшдества.
     - Прочти имена, - попросила Сьюзен.
     - "Вильям Виттлс, он же Вилли (дм.), Метатель (шкл.), Пиночная ул., 68, 2 эт., зд. сил.;
     Софи Лангтри, она же Папочкина Принцесса, Гиппо, 5, сил. на черд.;
     Дост. Джеффри Бибблтон, он же Горе В Штанах (дм.), Четырехглазый (шкл.), Парковый
пер."Скротский осб.", 1 эт., вход со двр..."
     О боже замолчал.
     - Тебе не кажется, что мы вторгаемся в чужую личную жизнь?
     - Это новый для тебя мир, - сказала Сьюзен. - Ты в нем еще не освоился. Продолжай.
     - "Нухакме Икта, она же Маленькая Жемчужина, пркрст. Колиглазной и Промочной,
"Смеющийся Фалафель. Клатчистанская денно-ночная бакалея", подвал.
     Реджинальд Белолилий, он же Банджо, Задира из Паркового Переулка,
Вы-Когда-Нибудь-Его-Видели, Беда Гусиных Ворот, Гроза Сонного Холма, МАРИ, ком. №
17..."
     - МАРИ? - прервавшись, удивленно переспросил о боже.
     - Так мы обычно называем Молодежную Ассоциацию Реформистов - Поклонников
Ихор-Бел-Шамгарота, - объяснила Сьюзен. - И к этому человеку собиралась наведаться
зубная фея?
     - Ну, это ваш мир...
     - Скорее к нему следовало бы наведаться Городской Страже.
     Сьюзен огляделась. Комнатка была убогой; нечто подобное мог снять человек, не
собиравшийся оставаться здесь надолго. Прогулка по полу такой комнаты во мраке ночи
обычно сопровождалась хрустом извивающихся в смертельном фламенко тараканов. Просто
поразительно, сколько людей проводят все свои жизни там, где совсем не собирались
оставаться надолго.
     Дешевая узкая кровать, осыпающаяся штукатурка, крохотное окно...
     Сьюзен открыла окно, провела рукой под кар. низом и довольно улыбнулась, когда
пальцы нащупали веревку, на которой висел мешочек из промасленной ткани. Она втянула
мешочек.
     - Что это? - спросил о боже, когда она высыпала содержимое мешочка на стол.
     - Известный способ, - откликнулась Сьюзен, рассматривая свертки из мятой вощеной
бумаги. - Ты живешь один, мыши и тараканы жрут все подряд, хранить еду негде... а за окном
прохладненько и безопасно. Ну, более или менее. Древний прием. Смотри-ка: жесткий бекон,
заплесневелая краюшка хлеба и сыр, который неплохо было бы побрить. Можешь мне
поверить, ее давно не было дома.
     - Неужели? Ну и что?
     - Куда она могла девать зубы? - спросила Сьюзен у мира в целом и у самой себя в
частности. - Что может делать зубная фея с...
     Кто-то вежливо постучался в дверь.
     Сьюзен открыла ее и увидела маленького лысого человечка в длинном коричневом
пальто. Он держал в руках папку и нервно моргал.
     - Э... - произнес незнакомец.
     - Чем могу помочь? - спросила Сьюзен.
     - Э... я увидел свет в окне и подумал, что Фиалка дома, - пояснил коротышка, крутя в
руке привязанный к папке карандаш. - Она не принесла зубы, задолжала деньги, а еще Эрни
куда-то запропал вместе со своей телегой, но мне-то нужно отчет писать, вот и заглянул по
пути - вдруг она заболела или еще что случилось, и вообще, плохо, наверное, встречать
страшдество одному, и к тому же больному...
     - Ее здесь нет, - сказала Сьюзен. Посмотрев на нее, коротышка печально покачал
головой.
     - Она не отчиталась почти за тринадцать долларов, понимаете? Я буду вынужден
доложить об этом.
     - Куда?
     - Ну, наверх, понимаете? В Шеботане как-то раз такое было: там одна девушка
принялась грабить дома. Хотя мы так и не узнали, чем там все закончи...
     - Кому именно вы должны доложить?
     - А еще у нее были лестница и клещи, - продолжал коротышка грустным голосом,
который подразумевал, что никто, никто в этом жестоком мире не способен понять, каково это:
заполнять формы АФ17 в трех экземплярах. - Как я могу вести постоянный учет, если люди -
это такой непостоянный и неучитываемый фактор? - Он покачал головой. - Не знаю... Я даю
им работу, они думают, все ночи будут солнечными, но стоит только погоде испортиться -
всё, прощай, Чарли, лучше я поработаю официанткой в каком-нибудь тепленьком трактире. А
еще этот Эрни. Знаю, знаю, он не прочь выпить глоток-другой, первый - от холода, второй -
за компанию, а третий - на случай, если два первых заблудятся... Все это придется включить в
отчет. И кого во всем обвинят, как вы думаете? Я могу подсказать...
     - Вас, естественно, - перебила его Сьюзен, почти загипнотизированная этими
монотонными жалобами.
     Лысину коротышки окаймляла полоска всклоченных волос, а под носом виднелись такие
же всклоченные усы. И говорил он так, что всякому сразу становилось ясно: вот стоит человек,
на которого падет вся вина, когда наступит конец света.
     - Ага, правильно, - почему-то с неохотой согласился коротышка, как будто не хотел,
чтобы даже доля сочувствия несколько скрасила очередной неудачный день. - Девушки вечно
недовольны работой, хотя я беспрестанно твержу: ничего сложного тут нет, нужно только
уметь подниматься по лестнице, а это куда проще, чем каждый вечер проводить, зарывшись в
горы бумаг, и возмещать убытки из собственного кармана. И кроме того, должен заметить...
     - Так это вы набираете на работу зубных фей? - опять перебила его Сьюзен.
     О боже еще пребывал в вертикальном положении, но глаза его уже начинали стекленеть.
Коротышка принял несколько горделивый вид.
     - В некотором роде, - кивнул он. - В основном я руковожу массовой закупкой и
отсылкой...
     - Куда?
     Он тупо уставился на нее. Судя по всему, заданные в лоб вопросы ставили его в тупик.
     - Я контролирую только погрузку. На телегу и так далее, - пробормотал он. - Как
только груз погружен и форма ГВ 19 подписана, моя работа закончена, однако, как я уже
говорил, Эрни на прошлой неделе не появился и...
     - То есть ради какой-то горстки зубов вы гоняете туда-сюда целую телегу?
     - Ну, на ней еще перевозится пища для стражников и... Кстати, а вы, девушка, кто такая?
И что здесь делаете?
     Сьюзен выпрямилась.
     - Ну все, мое терпение лопнуло, - сказала она, обращаясь в пространство, а потом снова
наклонилась вперед. - ЧАРЛИ, О КАКОЙ ТЕЛЕГЕ ИДЕТ РЕЧЬ?
     О боже поспешно отпрыгнул. Коротышка в коричневом пальто попятился от
надвигающейся на него Сьюзен и прижался спиной к стенке коридора.
     - Каждый вторник, - пробормотал он, - а в чем, собственно...
     - И КУДА ОНА ОТВОЗИТ ЗУБЫ?
     - Не знаю! Как я уже говорил...
     - Когда форма ГВ19 подписана, твоя работа закончена, - произнесла Сьюзен уже
нормальным голосом. - Да, да, я слышала. Как Фиалку зовут полностью? Мне она никогда
этого не говорила.
     Коротышка замялся.
     - Я, КАЖЕТСЯ, СПРОСИЛА...
     - Фиалка Бутылкер!
     - Спасибо.
     - А Эрни тоже пропал, - продолжил Чарли на автопилоте. - И я считаю это очень
подозрительным. У него ведь жена, ну и все остальное. Впрочем, он не первый, у кого
закружилась голова от тринадцати долларов и привлекательно выглядящей коленки, вот только
никто не думает о том, на чью голову падут все дальнейшие неприятности, ну, то есть а что,
если все мы вдруг возьмем и сбежим с чужим добром?
     Он одарил Сьюзен взглядом человека, который, если б не этот назойливый мир, так в нем
нуждающийся, - в общем, этот человек давным-давно писал бы портреты обнаженных
женщин на каком-нибудь тропическом острове.
     - А куда деваются зубы? - поинтересовалась Сьюзен.
     Коротышка прищурился.
     "Задира, - подумала Сьюзен. - Мелкий и скучный задира. Но чтобы найти кого-то
слабее себя, ему нужно очень-очень долго искать, поэтому он отравляет жизнь любому, кто..."
     - Что значит "куда" ? - в ответ спросил Чарли, чувствуя себя несколько неуютно под ее
взглядом.
     - Тебя это никогда не интересовало? - удивилась Сьюзен и добавила про себя: "Хотя
лично меня - нет. Да и всех остальных тоже..."
     - Ну, это не мое дело, я просто...
     - О да, ты уже говорил, - кивнула Сьюзен. - Спасибо, ты нам очень помог. Большое
спасибо.
     Коротышка долго смотрел на нее, а потом повернулся и ссыпался по лестнице.
     - Дрянь! - вдруг воскликнула Сьюзен. - Вот ведь дрянь!
     - Забавно ты ругаешься, - заметил о боже.
     - Все же так просто, - продолжала Сьюзен. - Я ведь могу найти кого угодно. Это
наследственное...
     - Замечательно.
     - Совсем нет. Ты даже представить себе не можешь, как сложно быть нормальной!
Помнить то, что уже было. Спокойно засыпать. Забывать. Знать, для чего нужны дверные
ручки...
     "Да что ему объяснять? - подумала она, глядя на удивленное лицо о боже. - Кто-кто, а
он считает нормальным блевать тем, что выпили другие".
     - Пошли, - велела она и поспешила к лестнице.
     Как просто стать бессмертным, ездить на лошади, все знать... Но чем чаще ты уступаешь,
тем ближе тот миг, когда ты уже не сможешь выйти из этого состояния, перестанешь забывать.
     Как оказалось, Смерть - это семейное.
     Он даже передавался по наследству.
     - И куда мы сейчас? - спросил о боже.
     - В МАРИ, - ответила Сьюзен.
     
     Живший в хибарке старик смущенно посмотрел на уставленный яствами стол. Он сидел
на табуретке и все норовил свернуться в клубочек, как попавший в огонь паучок.
     - А я было думал приготовить бобовую похлебку... - пробормотал он, глядя на гостей
затуманенным взором.
     - Клянусь богами! - воскликнул король, лицо которого расплылось в широчайшей
улыбке. - Нельзя есть бобы в страшдество! Так недолго и беду накликать. Готов поклясться!
     - Ну, не знаю... - промямлил старик, вдруг заинтересовавшись своими коленками.
     - Мы устроили тебе настоящий Страшдественский пир, правда?
     - И ты должен быть весьма благодарен нам за это, - резким тоном произнес паж.
     - Да, конечно, вы очень добры, господа, - тихо, как мышка, произнес старик и
неуверенно заморгал, не зная, что делать дальше.
     - К индюшке почти никто не прикасался, мяса осталось достаточно, - сказал король. -
И обязательно попробуй эту исключительно вкусную дикую утку, фаршированную лебединой
печенью...
     - ...Я привык съедать миску бобов, а все это... мне же теперь вовек не расплатиться, -
сообщил старик, опять изучая свои коленки.
     - Старина, не стоит беспокоиться! - с жаром воскликнул король. - Страшдество! Я
увидел в окно, как ты бредешь по снегу и спросил у молодого Жермена: "Кто этот славный
старичок?" А он отвечает: "Так, один крестьянин, живущий на опушке", и тут я говорю: "Да
мне теперь кусок в горло не полезет, сегодня же страшдество!" В общем, мы быстренько все
собрали и отправились к тебе!
     - Полагаю, ты нам крайне признателен, - подсказал паж. - По-моему, мы привнесли
луч света в твой темный тоннель жизни.
     - Да-да, конечно, но вот бобы - я их все приберегал для похлебки, а еще у меня в печи
картошка, нашел пару картофелин в подвале, мыши почти и не погрызли. - Старик наотрез
отказывался отрывать взгляд от своих коленей. - Мой отец учил меня никогда не просить...
     - Послушай! - король несколько повысил голос. - Мы несколько миль тащились по
глубокому снегу, и я готов поспорить, ты никогда в жизни не видел подобной еды...
     Слезы стыда потекли по щекам старика. Судя по всему, ему было очень неудобно.
     - Это правда, знатные господа, вы очень добры ко мне, но я не знаю, как есть лебедей и
все вот это, зато если вы хотите немного бобов, вы только скажите...
     - Позволь тебе объяснить, - резким тоном произнес король. - Это подарок,
благотворительность. На страшдество, понимаешь? И мы хотим увидеть улыбку на твоем
грубом, но честном лице - тебе это понятно?
     - И что нужно сказать доброму королю? - подсказал паж.
     Крестьянин опустил голову.
     - 'П'сибо.
     - Вот именно! - воскликнул король, откинувшись на спинку стула. - А теперь хватай
вилку...
     Дверь распахнулась. В лачугу в облаке снега, вошла расплывчатая фигура.
     - ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?
     Паж попытался вскочить и вытащить из ножен меч. Он так и не понял, как другая фигура
оказалась за его спиной, но именно там она и оказалась. На плечи его легли руки, не давая ему
подняться.
     - Привет, сынок, меня зовут Альберт, - прошептал кто-то прямо в пажеское ухо. -
Почему бы тебе не убрать меч, только очень медленно? Иначе могут пострадать люди.
     Костлявый палец уткнулся в грудь короля, слишком потрясенного, чтобы что-то
предпринимать.
     - ЧЕМ ТЫ ТУТ ЗАНИМАЕШЬСЯ, СИР?
     Король попытался сосредоточить взгляд на фигуре. Он видел что-то красное и белое, но
иногда просматривалось и черное.
     К удивлению Альберта, король вдруг поднялся с табуретки и попытался принять
царственную позу.
     - Мы занимаемся, если тебя это интересует, благотворительностью на страшдество! Но
кто...
     - ЧУШЬ.
     - Что? Да как ты смеешь?..
     - ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ МЕСЯЦ НАЗАД? БУДЕШЬ НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ? НЕТ. НО
СЕГОДНЯ ТЕБЕ ЗАХОТЕЛОСЬ ОЩУТИТЬ ТЕПЛО ВНУТРИ. СЕГОДНЯ ТЕБЕ
ЗАХОТЕЛОСЬ, ЧТОБЫ ЛЮДИ СКАЗАЛИ: " ВОТ КАКОЙ У НАС ДОБРЫЙ КОРОЛЬ".
     - О нет, он снова заходит слишком далеко... - пробормотал Альберт и крепче прижал
пажа к табуретке. - Сиди спокойно, сынок. Уверяю, ты не хочешь, чтобы с тобой произошло
то, что может произойти, если ты будешь дергаться.
     - Как бы там ни было, мы принесли больше, чем он когда-либо имел! - резким тоном
заявил король. - А в ответ получили только неблагодарность...
     - ЗНАЧИТ, СТАРИК ВСЕ ИСПОРТИЛ, ДА? - осведомился Смерть, склоняясь над
королем. - УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ.
     К удивлению короля, его тело само собой подскочило и зашагало к двери.
     Альберт похлопал пажа по плечу.
     - Ты тоже можешь уматывать.
     - ...Я никого не хотел обидеть, просто... я не привык ничего просить, - пробормотал
старик, пребывая в собственном мирке и взволнованно то сплетая, то расплетая пальцы.
     - Хозяин, я разберусь, если не возражаешь, - предложил Альберт. - Вернусь
буквально через минуту.
     "Это моя работа - находить выход из таких вот ситуаций, - подумал он. - Хозяин
никогда не продумывает все до конца".
     Короля он догнал очень быстро.
     - Ты еще здесь, сир? Я задержу тебя не больше чем на минуту, так, мелкие детали. -
Альберт наклонился к ошеломленному монарху. - Если кто-нибудь сгоряча решит натворить
всяких дел, например послать сюда завтра стражников, чтобы выкинуть старика из лачуги и
упрятать его в темницу... гм-м... так вот, пусть человек этот прежде сто раз подумает, потому
что данная ошибка станет последней в его жизни. Ты вроде умный мужик и намеки
понимаешь. - Он заговорщицки постучал себя по носу. - Счастливого страшдества.
     И Альберт поспешил вернуться в лачугу.
     Вся еда куда-то подевалась. Старик непонимающе таращился на пустой стол.
     - ОБЪЕДКИ, - с отвращением в голосе произнес Смерть. - У НАС ЯВНО
ПОЛУЧИТСЯ КУДА ЛУЧШЕ.
     Он потянулся к мешку. Альберт перехватил его руку.
     - Хозяин, погоди чуток. Я сам вырос в подобной хибаре...
     - У ТЕБЯ, ПОХОЖЕ, СЛЕЗЫ НА ГЛАЗАХ?
     - Это от радости. Давно ничего подобного не видел. Так вот...
     Старик почти не слышал шепота. Он просто сидел, сгорбившись, и смотрел в пустоту.
     - НУ, ЕСЛИ ТЫ ТАК УВЕРЕН...
     - Был здесь, сам все испытал, глодал кости, - подтвердил Альберт. - Истинная
благотворительность заключается не в том, чтобы давать людям то, что хочешь дать, а в том,
чтобы давать им то, что они хотят получить.
     - НУ ХОРОШО.
     Смерть снова потянулся к мешку.
     - СЧАСТЛИВОГО СТРАШДЕСТВА. ХО. ХО. хо.
     И он достал связку колбасок. И кусок бекона. И небольшой бочонок солонины. И свиной
рубец в вощеной бумаге. И кровяную колбасу. И еще несколько бочонков с жуткими,
отвратительного вида потрохами (кстати, всякая основанная на свиноводстве экономика очень
ценит данные... гм, органы). И наконец, с глухим стуком он водрузил на стол...
     - Свиная голова... - неверяще прошептал старик. - Целая! Я столько лет не ел студня!
А еще целая гора свиных копытцев! И миска топленого жира!
     - ХО. ХО. ХО.
     - Поразительно, - покачал головой Альберт. - Как тебе это удалось, а, хозяин? Это
свиное рыло - ну вылитый король.
     - ЧИСТАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ, Я ПОЛАГАЮ.
     Альберт похлопал старика по спине.
     - Устрой себе праздник, - посоветовал он. - А лучше два. Эй, хозяин, думаю, нам
пора.
     И они ушли, оставив старика изумленно таращиться на заваленный едой стол.
     - БЫЛО ПРИЯТНО, ПРАВДА? - спросил Смерть, когда кабаны перешли в галоп.
     - Ага, - сказал Альберт и покачал головой. - Бедняга. Бобы на страшдество? Просто
беда. Совсем не та ночь, чтобы находить в своей похлебке Какой-нибудь странный боб.
     - МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПРОСТО СОЗДАН ДЛЯ ТАКИХ ВОТ ДЕЛ.
     - В самом деле, хозяин?
     - ПРИЯТНО ЗАНИМАТЬСЯ РАБОТОЙ, КОГДА ЛЮДИ ТАК ЖДУТ ВСТРЕЧИ С
ТОБОЙ.
     - А, - печально произнес Альберт.
     - КАК ПРАВИЛО, ЛЮДИ МОЕМУ ПОЯВЛЕНИЮ НЕ РАДУЮТСЯ.
     - Это понятно.
     - ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ОСОБЫХ И КРАЙНЕ НЕСЧАСТЛИВЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ.
     - Ты абсолютно прав, хозяин.
     - И МНЕ ОЧЕНЬ РЕДКО ОСТАВЛЯЮТ БОКАЛ ХЕРЕСА. СОБСТВЕННО, НИКОГДА.
     - Я так и думал.
     - ЧЕСТНО ГОВОРЯ, Я МОГУ ПРИВЫКНУТЬ...
     - А вот этого не стоит, хозяин, - торопливо произнес Альберт, которого совсем не
радовала перспектива стать вечным эльфом Альбертом. - Потому что мы вернем
Санта-Хрякуса, верно ведь? Ты же сам говорил. И юная Сьюзен подсуетится...
     - ДА. КОНЕЧНО.
     - Хотя ты, разумеется, ни о чем ее не просил. - Чувствительные уши Альберта не
уловили особого энтузиазма в голосе Смерти.
     "О нет, только не это..." - подумал он.
     - Я ВСЕГДА ЧЕСТНО ВЫПОЛНЯЛ СВОИ ОБЯЗАННОСТИ.
     - Да, хозяин, да. - Сани неслись по небу.
     - Я ВСЕ КОНТРОЛИРУЮ И ТВЕРД В СВОЕЙ ВЕРЕ.
     - Тогда нет никаких причин для беспокойства, хозяин.
     - ТЫ ПРАВ. БЕСПОКОИТЬСЯ НЕ О ЧЕМ. ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ БЫЛО ИМЯ,
"ОБЯЗАННОСТИ" СТАЛО БЫ МОИМ ОТЧЕСТВОМ.
     - Отлично сказано, хозяин.
     - И ВСЕ ЖЕ...
     Альберт напряг слух, и ему показалось, что до него донеслось печальное, очень тихое:
     - Хо. Хо. Хо.
     
     Праздник был в самом разгаре. Все здание ходило ходуном.
     - Очень энергичные молодые люди, - сказал о боже, осторожно переступая через
мокрое полотенце. - А женщин сюда пускают?
     - Нет, - ответила Сьюзен и прошла сквозь стену в кабинет управляющего.
     Группа молодых людей прокатила мимо бога похмелья здоровенную бочку с пивом.
     - Утром вам будет очень плохо, - предостерег их Перепой. - Крепкие спиртные
напитки - весьма коварная штука.
     Юноши водрузили бочку на стол и выбили пробку.
     - Кто-нибудь обязательно заболеет! - попытался перекричать шум о боже. - Надеюсь,
вы это понимаете? Считаете это крутым - напиваться до состояния скотов... вернее, до
состояния, до которого может опуститься скот, если вдруг напьется?
     Юноши удалились, забыв у бочки одну кружку с пивом.
     О боже бросил на нее взгляд, потом поднял и понюхал.
     - Бр-р!
     Из стены снова появилась Сьюзен.
     - Его не было здесь... Что ты делаешь?!
     - Ну, мне вдруг захотелось узнать, каково оно на вкус, - виновато пояснил о боже.
     - Ты не знаешь вкус пива?
     - Когда оно попадает в рот нормально, снаружи? Нет, не знаю. Тот вкус, что ощущаю я,
несколько отличается от первоначального, - уныло заметил он. Снова поднеся кружку ко рту,
бог похмелья сделал глоток, потом еще один и еще. - Честно говоря, не понимаю, и что люди
в нем находят?
     Он перевернул пустую кружку вверх дном.
     - А выливается оно вот из этого крана. Знаешь, впервые в жизни мне хочется напиться.
     - По-моему, ты постоянно пребываешь в этом состоянии, - рассеяно заметила Сьюзен.
     - Я был пьян. Ну, до... - возразил о боже. - Кажется, я все объяснял...
     - Его не было здесь уже пару дней, - продолжала Сьюзен. - Это странно. Кроме того,
он не сказал, куда уходит. После вечера, помеченного в записной книжке Фиалки, его никто не
видел. Хотя он оплатил комнату за неделю вперед - я посмотрела журнал.
     - А ключ от комнаты ты взяла? - спросил о боже.
     - Ключ? Зачем?
     
     Господин Белолилий обитал в небольших размеров комнатке, что, впрочем, было
неудивительно. Удивительным было другое: абсолютная чистота, царившая в комнате,
аккуратно застеленная постель и чисто вымытый пол. Невозможно было бы даже представить,
что в этой каморке кто-то жил, если бы не... На грубом столике рядом с кроватью стоял
небольшой, достаточно примитивно выполненный портрет бульдога в парике, хотя при
ближайшем рассмотрении выяснилось, что на самом деле это портрет женщины. Эту
предварительную гипотезу в какой-то мере подтверждала надпись, сделанная на обратной
стороне портрета: "Хорошему мальчику от мамы".
     Рядом с портером лежала книга. "Интересно, какие книжки может читать человек типа
господина Банджо?" - невольно подумалось Сьюзен.
     Книга состояла всего из шести страниц. Именно такие книги предназначаются для
приучения детишек к печатному слову: вот мама, вот рама, ну и так далее.
     На каждой странице располагалось не более десятка слов, тем не менее между четвертой и
пятой страницами была аккуратно вложена закладка.
     Сьюзен взглянула на обложку. Книга называлась "Добрые Скаски". На обложке были
изображены голубое небо, зеленые деревца и неестественно розовощекие дети, игравшие с
веселой собачкой.
     Книга выглядела так, словно ее читали часто, хотя и медленно.
     И все. Больше никаких улик.
     Тупик.
     Впрочем, возможно и нет...
     На полу рядом с кроватью валялась словно случайно оброненная серебряная монетка
достоинством полдоллара.
     Сьюзен подняла ее и подкинула. Потом внимательно посмотрела на о боже. Набрав
полный рот пива и гоняя его от щеки к щеке, о боже задумчиво таращился в потолок.
     Она прикинула его шансы на выживание в страшдественском Анк-Морпорке, особенно
если перестанет действовать лекарство. В конце концов, бог похмелья существовал лишь для
того, чтобы мучиться головной болью и блевать. В мире существовало крайне мало вакансий,
которые могли занять существа с подобной квалификацией.
     - Слушай, ты когда-нибудь ездил на лошади? - спросила она.
     - Не знаю. А что такое лошадь?
     В темных глубинах библиотеки Смерти раздался скрип.
     Совсем негромкий, но явственно слышимый в таинственном безмолвном царстве книг.
     Считается, всякая человеческая жизнь - это ненаписанная книга. Так вот, именно тут эти
книги и писались.
     Скрип стал более громким и ритмичным, он повторялся через равные промежутки
времени.
     Книга на книге, полка на полке... и в каждой книге на странице постоянно
изменяющегося настоящего сами собой возникают слова, описывающие чью-то жизнь...
     Скрип вынырнул из-за ближайшего угла.
     Как оказалось, издавала его шаткая конструкция в несколько этажей высотой. Она была
похожа на открытую со всех сторон осадную башню. У основания между колесиками были
установлены педали, которые и приводили в движение всю конструкцию.
     Сьюзен, держась за поручни, стояла на верхней площадке.
     - Ты не можешь побыстрее? - спросила она. - Мы только-только добрались до буквы
"Б".
     - Я уже целую вечность кручу эти педали! - задыхаясь, ответил о боже.
     - "А" - очень популярная буква.
     Сьюзен внимательно осматривала полки. Особенно много книг было посвящено
"Анониму". То есть людям, которые по тем или иным причинам не носили имен.
     Впрочем, большинство этих книг были очень короткими.
     - Ага... "Бу"... "Буг"... "Буд"... поворачивай налево.
     Громоздкая башня завернула за угол.
     - Так... "Бут"... Проклятье, "Бут" находится двадцатью полками выше.
     - Рад это слышать, - мрачно произнес о боже.
     Он дернул на себя рычаг, который переключал цепь на другие шестерни, и снова налег на
педали. Площадка со скрипом поползла вверх.
     - Все, достаточно, - крикнула через несколько минут Сьюзен. - Так, посмотрим...
Аабана Бутылкер...
     - Полагаю, Фиалка находится гораздо дальше, - попытался пошутить о боже.
     - Вперед!
     Башня, покачиваясь, поползла вдоль полки с книгами на букву "Б".
     - Стоп!
     О боже резко нажал на педаль тормоза, и башня зашаталась.
     - Кажется, это она, - донесся сверху голос Сьюзен. - Можешь опускать.
     Завращалось огромное колесо, увешанное свинцовыми грузами, и башня со скрипом и
скрежетом начала складываться. Когда до пола оставалось несколько футов, Сьюзен спустилась
по лестнице.
     - Здесь что, есть абсолютно все? - спросил о боже, когда Сьюзен начала листать книгу.
     - Да.
     - Даже боги?
     - Все живые и обладающие самосознанием существа, - сказала, не поднимая головы,
Сьюзен. - Странно... Похоже, она находится в заточении. Но кому могло понадобиться
заключать в темницу зубную фею?
     - Кому-нибудь, у кого очень болят зубы? - Сьюзен вернулась на несколько страниц
назад.
     - Голова закрыта мешком, ее куда-то несут. Так... - Она перевернула страницу. - А
здесь говорится, что она зашла к Банджо, взяла зуб... а потом почувствовала, что кто-то стоит у
нее за спиной... затем ее долго везли на телеге... мешок сняли... какая-то дорога... и...
     - Все это написано в книге!
     - В автобиографии. У каждого человека она есть. Тут описывается вся твоя жизнь по
мере ее развития.
     - И у меня тоже есть автобиография?
     - Думаю, да.
     - Ничего себе. "Проснулся, поблевал, захотел умереть". Не слишком увлекательное
чтение.
     Сьюзен перевернула страницу.
     - Башня, - сообщила она. - Фиалка находится в башне. Изнутри башня вся белая,
ноне... снаружи? И выглядит нереальной? Вокруг растут очень странные яблони. Рядом
виднеется река, тоже ненастоящая. Там плавает много золотых рыбок... на поверхности.
     - Типичные последствия загрязнения окружающей среды, - понимающе кивнул о боже.
     - Сомневаюсь. Здесь говорится, что рыбки живые.
     - Живые и плавают на поверхности? Как такое возможно?
     - Это то, что видит Фиалка.
     - Правда? Слушай, может, она этого своего плесневелого сыра переела?
     - Голубое небо, но... нет, вероятно, она ошибается... тут сказано, что голубое небо
только над головой...
     - Самое нормальное место для неба. Лучше и не придумать, - ответил о боже. - А вот
если оно вдруг оказывается у тебя под ногами, верный признак: жди беды.
     Сьюзен полистала страницу туда-обратно.
     - Она имеет в виду, что небо есть только над головой, а по краям его нет. К примеру, на
горизонте неба нет.
     - Прошу прощения, - нахмурился о боже. - Я очень недолго живу в этом мире и не
являюсь его выдающимся знатоком, но, по-моему, на горизонте тоже должно быть небо. Иначе
как можно определить, что это горизонт?
     Сьюзен вдруг показалось, что где-то она видела нечто подобное, однако едва она
попыталась сосредоточиться, как ощущение исчезло.
     - Я абсолютно точно видела это место, - промолвила она, постучав пальцем по
странице. - Если бы она повнимательнее присмотрелась к деревьям... Здесь говорится, что у
них коричневые стволы и зеленые листья и что Фиалке они кажутся странными. И... - Она
сосредоточилась на следующем параграфе. - Цветы. Растут прямо в траве. С большими
круглыми лепестками.
     Ничего не видящим взглядом Сьюзен уставилась на о боже.
     - Подобный пейзаж просто невозможен, - сказала она.
     - А по мне, так вполне нормальный пейзаж, - возразил о боже. - Небо. Деревья.
Цветы. Мертвые рыбешки.
     - И коричневые стволы деревьев? Обычно они бывают сероватыми, покрытыми мхом.
Такие коричневые стволы я видела только в одном месте. И там же небо бывает только над
головой. Его голубизна не касается земли...
     Она подняла голову. В самом конце библиотечного прохода располагалось одно из очень
высоких и узких окон. Оно выходило в черный сад. Черные кусты, черная трава, черные
деревья. Скелетики рыб, плавающие в черной воде пруда под черными лилиями.
     Цвета в некотором роде присутствовали, но все они представляли оттенки черного, как
если бы черный луч пропустили через призму. Кое-где черный цвет с определенной натяжкой
можно было принять за темно-лиловый или полуночно-синий. Но в основном все было черным,
и небо тоже было черным, потому что данный мир принадлежал Смерти - и этим было
сказано все.
     Смерть принял ту форму, которую люди создали для него за долгие-долгие столетия.
Почему Костлявый? Потому что кости ассоциируются со смертью. Косу придумали сельские
жители, посчитавшие эту деталь удачной метафорой. А в Мрачной местности он жил потому,
что, согласно людскому пониманию ситуации, не мог жить в более приятном месте, среди
каких-нибудь цветочков и пташек.
     Такие существа, как Смерть, рождались в воображении людей и там же обретали форму.
И он не был единственным...
     ...Но ему не понравился сценарий. Смерть начал интересоваться людьми. Было ли это
мыслью или всего лишь воспоминанием о том, что еще не случилось?
     О боже не спускал с Сьюзен глаз.
     - Мы можем отправиться за ней? - спросил он. - Я говорю "мы", поскольку,
оказавшись в неудачном месте в неудачное время, стал невольным участником событий.
     - Она жива, - откликнулась Сьюзен. - А значит, рано или поздно она умрет. А еще это
значит, что я смогу ее найти.
     Она повернулась и направилась к выходу из библиотеки.
     - Но если тамошнее небо, как она утверждает, располагается исключительно над
головой, что пролегает между небом и горизонтом?
     - Ты не должен идти со мной, - сказала Сьюзен. - Это не твои проблемы.
     - Да, но, учитывая, что единственной целью моего существования является плохое
самочувствие, любые перемены - только к лучшему.
     - Там может быть опасно. Вряд ли она задержалась там по собственной воле. Ты умеешь
драться?
     - То, что я умею, куда страшнее. Я могу заблевать кого угодно с ног до головы.